[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9]

Санитарный инспектор

(роман)

авторская редакция

Глава 7

На служебном лифте я спустился в машинное отделение; оглядевшись, убедился, что вокруг никого нет; быстро прошел по коридору и свернул в боковой проход, в котором вчера приметил вход в ремонтные лазы. Стены коридора были выложены одинаковыми пластиковыми плитами. Декоративную панель, прикрывающую вход в ремонтные коридоры, уже поставили на место. Это меня не смутило. Двигаясь по проходу, я отсчитал по правой стороне одиннадцать панелей — ровно столько их было вчера до места, где находится люк. Перед двенадцатой я остановился. Я приподнял панель, поддев ее снизу рукояткой бластера, и она выскользнула из своего гнезда. Я отодвинул кусок плоского пластика в сторону и прислонил к стене. В образовавшемся проеме стала видна дверь.

Я с любовью посмотрел на бластер, отобранный у охранника. Удобная штука. На самом деле, это не только оружие. Я открыл рукоятку и достал оттуда запасную обойму. Любой вор-домушник или секретный агент знает, как из запасной обоймы бластера и пустой банки из-под пива соорудить прекрасную отмычку. Банку я предусмотрительно захватил в нашей камере-люксе, оставалось только вынуть ее из кармана. Через пару минут импровизированная отмычка была готова. С ее помощью я за двадцать пять секунд вскрыл дверной замок и, согнувшись в три погибели, протиснулся в лаз.

Я захлопнул за собой дверь. Стоять приходилось пригнувшись. Я находился в невысоком проходе. Стены были покрыты люминесцирующей краской и давали тусклое освещение, вполне достаточное для того, чтобы ориентироваться. Я снова достал бластер, перевел регулятор на рукоятке в режим непрерывного излучения и развернулся лицом к двери. Быстрым движением приставил ствол к замку и нажал на спуск. Через секунду бластер почти разрядился, зато замок сплавился в единое целое со стеной. Теперь открыть дверь будет не так просто. Чтобы пробраться в лаз, придется вырезать в двери люк. На это потребуется время, а его у моих преследователей не будет.

Я спрятал бластер в карман, развернулся и быстро пошел вперед по тоннелю. Через несколько шагов лаз поворачивал, видимо, огибая какое-то громоздкое устройство внутри машинного отделения. Пригнувшись, я быстро шел, следуя изгибам коридора. Трижды я встречал боковые ответвления, но они были еще более узкими, и я продолжал двигаться по основному лазу. В одном месте с потолка капала вода, в другом — дорогу мне пересек небольшой ручей из машинного масла. Вокруг не было ни души. Несмотря на близость машинного отделения, было тихо, и только мои шаги гулко разносились в полумраке. В какой-то момент я забыл о том, что нахожусь в космическом корабле. Мне чудилось, что я бреду внутри сказочной горы по заколдованному лабиринту, а за поворотом меня ждет дракон и груда сокровищ.

Лаз резко свернул направо. За поворотом проход расширился. Левая стена исчезла. Теперь это был не коридор, а галерея, проложенная вдоль корпуса корабля. По правую руку от меня уходила вверх гладкая металлическая стена. Слева проход был огорожен невысоким сетчатым барьером. Отсюда открывался вид на переплетение огромных трубопроводов. Где-то внизу надрывно гудели сложные механизмы. Я быстро продолжал идти вперед. В сплошной стене справа через каждые двадцать метров попадались ниши с контрольным оборудованием. Я бегло осматривал их и бежал дальше. Наконец я нашел то, что искал.

В этом месте делали ремонт. Рабочие оставили после себя обрезки труб, куски изоляции и кучу всякого мусора. Кроме этого, я нашел неизбежно забытый в предстартовой суматохе чемоданчик одного их ремонтников. Теперь можно было приступать к следующей части моего плана.

С помощью подручных средств я быстро изготовил муляж бомбы. При близком рассмотрении он, конечно, никого обмануть не сможет, но близко его никто и не будет рассматривать. Я прикрепил муляж к редуктору трубопровода, на котором было выведено ярко-красной краской «Осторожно, жидкий кислород. Взрывоопасно!». Моя бомба с торчащими проводками запала смотрелась здесь исключительно эффектно. Декорации к моему спектаклю были готовы. От бомбы тянулся электрический шнур. Его второй конец был соединен с небольшой коробочкой, которую я держал в руке.

Я подошел к ближайшей контрольной панели и открыл ее. Как и положено, она была снабжена устройством внутрикорабельной связи. Я включил камеру в тестовом режиме и поводил ею из стороны в сторону, проверяя, как выглядят мои приготовления со стороны. Бомба и угрожающая надпись были хорошо видны. Я тоже выглядел неплохо — я всегда фотогеничен.

Идиот! Я поспешно выключил камеру, как будто она уже работала в режиме трансляции. Я совсем забыл про свой вид. Я ведь по-прежнему был в пижаме и тапочках. Нет, выступать неглиже перед камерой я не стеснялся, но это не даст необходимого психологического эффекта. Трудно принимать всерьез угрозы от человека в пижамке из веселенького ситчика. Кроме того, мне придется спрятать лицо. Сэра Эндри Карачаева и господина Джейсона Мелвина мы будем отмазывать от подозрений в совершении уголовного преступления, выразившегося в хищении драгоценностей у одинокой баронессы, — это необходимая часть плана спасения. И уж тем более нельзя светиться перед камерой сейчас, когда предстоит такое представление.

Из кусков черного изоляционного материала я попытался соорудить себе плащ с капюшоном и потерпел фиаско. Если муляж бомбы после многочисленных тренировок я могу соорудить практически из ничего всего за десять минут, то моделирование верхней одежды для меня — нераскрытая тайна. Промучившись какое-то время, я с сожалением отбросил эту затею. Пришлось просто обмотать голову тряпкой так, что остались видны лишь глаза. Чтобы пижама не бросалась в глаза и не сбивала трагический настрой предстоящего спектакля, я решил стоять ближе к камере, чтобы на экране было видно только мое лицо. Еще раз все продумав, я нажал кнопку экстренной связи.

Экран засветился, и на нем показалось лицо офицера связи. Близилась смена вахт, его дежурство заканчивалось, и парень явно скучал. В момент, когда его застал вызов, он зевал с риском вывернуть челюсть. Увидев меня в темном платке, обмотанном вокруг головы, он уставился в экран удивленными глазами и ничего не понял.

— Внимание, это террористический акт! Я захватил корабль! Соедините меня с капитаном! — театрально-трагическим голосом, как и положено в таких случаях, начал я.

— Ты кто?

— Конь в пальто! — рявкнул я. — Террорист я, совсем ослеп, что ли?!

Неожиданно офицер рассмеялся:

— Классно выглядишь. И в самом деле, натуральный бандит. Только бомбы вокруг пояса не хватает! Ну, кончай шутить, ты перепутал даты: карнавал будет только завтра.

Смех — страшное оружие. Если он немедленно не прочувствует серьезность момента, то я уже никого не сумею убедить в том, что я «злой и страшный серый волк». Я припомнил, что на завтра и в самом деле планировался костюмированный бал для пассажиров первого класса. Черт, как некстати. Офицер связи принимает меня за своего приятеля, примеряющего карнавальный костюм. Большего оскорбления я не получал за всю карьеру секретного агента.

— Идиот! Это не шутка, а захват корабля. Немедленно дай мне капитана!

— Ага, сейчас, уже бегу. — Офицер просто давился от хохота. — Это ты, Престон? Ой, не могу, ты завтра точно первый приз получишь!

Я на секунду задумался. Надо было срочно что-то предпринять. Я лихорадочно осматривал контрольный пульт. Есть, вот оно.

— Даю тебя десять секунд, чтобы связать меня с капитаном. Еще раз говорю тебе, дубина, это не шутка и не учение. У меня здесь бомба, и я захватил корабль.

Офицер растерялся. Шутка явно затягивалась, а всерьез принимать извещение о захвате корабля да еще в конце вахты как-то не хотелось. Я продолжил давить:

— Я нахожусь в ремонтной контрольной рубке. У меня полный контроль над всем кораблем. Чтобы ты убедился в серьезности моих намерений, я сейчас выключу освещение в первом грузовом отсеке.

Я сверился с таблицей, прикрепленной на стене рядом с устройством связи, и набрал код на контрольной панели. В ту же секунду на той стороне экрана, в капитанской рубке, начался сумасшедший дом. Взревела сирена, послышались крики. Сквозь суматоху до меня донесся испуганный голос офицера связи:

— Пожалуйста, перестаньте. Я свяжу вас с капитаном.

Капитан появился на экране ровно через две минуты. Я это помню, потому что после вызова рубки я тщательно хронометрировал время. Я досконально знал антитеррористическую процедуру, предписанную компаниям межзвездных пассажирских перевозок. Первым делом, получив сигнал о захвате корабля, капитан должен включить запись всех переговоров внутри корабля. После этого он вызывает по специальному каналу отдел борьбы с терроризмом Интерпола на Земле. Установив связь, капитан должен действовать по обстановке.

Я посмотрел на часы. Сейчас капитан делает сканирование всех ремонтных пультов и убеждается, что один из них задействован. Когда он обнаружит работающий пульт, то первым делом заблокирует его. Не теряя времени, я ввел еще несколько команд. Судя по суматохе в командной рубке, команды прошли и все служебные помещения корабля погрузились во тьму. Доступа к капитанской рубке у меня, к сожалению, не было, а отключать свет в пассажирских отсеках я не стал во избежание паники. Пассажирам и так предстоит нелегкая процедура эвакуации.

В том, что мой план сработает и корабль покинут, я не сомневался. Капитан будет до последнего сопротивляться и делать вид, что предпринял все возможное для предотвращения теракта. На самом деле возможностей у него не так много, и мы оба об этом знаем. Если я проявлю слабину и капитану удастся потянуть время, то с Земли подключат к переговорам профессионального психолога, специалиста по переговорам с террористами. Иногда это помогает, но, конечно, не в моем случае. А капитан со своей стороны попытается физически устранить меня. Я ведь теперь вне закона, меня можно убить на месте.

Огоньки на моем пульте разом погасли. Меня вычислили и отключили. Теперь все надежда на так называемую бомбу. Экран коммуникатора не погас — это тоже предписано процедурой действий при захвате корабля. Теперь со мной начнут беседовать, выяснять мои планы, торговаться. В это же время корабельная служба безопасности под руководством уже знакомого мне первого офицера будет искать возможность обезвредить меня. Ну что ж, офицер, вперед. Скоро ты узнаешь, как арестовывать секретных агентов Организации.

Наконец на экране появился капитан «Северной Звезды». Я уже видел его в ресторане вчера вечером. Высокий холеный мужчина, перешедший за грань среднего возраста. Небольшая седая бородка, пронзительно синие глаза, высокий лоб, плотно сжатые тонкие губы. Вся фигура излучала благородство и респектабельность. Ходячая гарантия безопасности и надежности компании «Интерселлар». Простите, капитан, сегодня в вашем послужном списке появится неприятная запись. Впрочем, думаю, мы с вами договоримся.

Капитан смотрел на меня с экрана и молчал. Он ждал, чтобы я сделал первый ход. Я не заставил себя упрашивать.

— Капитан, — спокойно сказал я. — Постарайтесь обойтись без необдуманных поступков. Мой сообщник сейчас находится в реакторном отсеке и переводит реактор в режим неконтролируемого разогрева. У вас осталось ровно пятнадцать минут, чтобы эвакуировать пассажиров и команду. И не вздумайте мешать нам, корабль заминирован.

Я отодвинулся от экрана так, чтобы капитан увидел муляж бомбы, прикрепленной к трубопроводу.

— Я не колеблясь взорву эту штуку, и на корабле начнется пожар. Мне терять нечего, а вот у вас будут проблемы.

Капитан остался невозмутим:

— Прежде всего, не будем торопиться. Я капитан корабля Джеймс Стюард. Теперь представьтесь вы.

— Мое имя ничего вам не скажет. Один человек вообще ничего не значит, если у него есть цель.

— У вас есть цель, которая может оправдать убийство сотен ни в чем не повинных людей?

— Цель оправдывает средства, не так ли?

— Нет и не может быть цели, оправдывающей убийство.

— Капитан, не надо патетики. У вас есть шанс спасти пассажиров. Но корабль погибнет в любом случае.

— Вы погибнете вместе с кораблем. Неужели вы этого не понимаете?

— Я сознательно иду на это.

— Но ради чего? По крайней мере, изложите свои требования. У меня есть возможность связаться с Землей. Я не последний человек в компании и пользуюсь определенным влиянием в деловых кругах. Скажите, чего вы добиваетесь, и вполне возможно, что мы сможем удовлетворить ваши требования.

— Уверен, что не сможете.

— Все же скажите. Компания достаточно богата…

Я громко рассмеялся:

— Бросьте, капитан. Разве я похож на человека, готового рискнуть жизнью ради каких-то паршивых денег?

— Я не знаю, на кого вы похожи. Я даже не вижу вашего лица. Давайте откровенно. Вы объявляете, что захватили корабль и через четверть часа уничтожите его. Согласитесь, я имею право знать, ради чего вы это делаете. На сумасшедшего вы не похожи.

— Спасибо за комплимент. Что есть нормальность, а что сумасшествие?

— Но я не могу просто так отдать корабль в распоряжение маньяка.

— А вам будет легче, если в последнюю минуту жизни ваши пассажиры узнают, что погибли во имя чьей-то высокой идеи?

— Я еще раз вам повторяю. Учтите, наш разговор транслируется на Землю. Нас слушают компетентные люди. Если вам недостаточно моего слова, то к переговорам подключатся люди, которых вы назовете. Я еще раз предлагаю вам изложить свои требования. Мы можем обсудить их и, вполне возможно, найдем взаимоприемлемое решение.

Я посмотрел на часы. По моим расчетам, они уже должны показаться. Я рявкнул:

— Заткнитесь, пожалуйста, капитан!

Я прислушался. Со стороны, противоположной той, откуда я пришел, послышался слабый шорох. Все правильно: капитан пытается меня уболтать, а в это время ко мне уже подбираются ликвидаторы. Я достал бластер и выпалил в сторону, откуда донесся шум. Вспышка распорола полумрак. В глубине галереи кто-то ругнулся вполголоса. Потом все стихло.

Я громко крикнул, чтобы меня услышали все: и капитан, и атакующие:

— Капитан, немедленно остановите своих людей. Выключатель бомбы зажат в моем кулаке. Кстати, там очень сильная пружина. Как только я разожму кулак взорвется трубопровод с жидким кислородом. Через вентиляционную шахту надо мной огонь немедленно распространится по всему кораблю. Возможно, вы сумеете его остановить и спасете корабль, но сколько пассажиров погибнет в пожаре? Остановите своих людей. Я считаю до трех. Раз…

Капитан отреагировал сразу:

— Первый офицер, остановитесь и уходите из машинного отделения. Это приказ!

Вся попытка атаки была чистой воды блефом. Капитан выполняет установленную процедуру, он обязан попытаться отвлечь и уничтожить меня. Я тоже играю свою роль: делаю вид, что ничего такого не подозреваю.

— Все, капитан. Ваше время на раздумье кончилось. Вы можете подтвердить, что меня слышат на Земле?

— Я уже сказал: наш разговор транслируется на Землю и записывается. Можете говорить.

— Отлично. Вот мое официальное предсмертное заявление. Я представляю Фронт Избавления планеты Тринития. Тридцать лет мы страдаем от незаконных поселений на нашем спутнике, которые построили оккупанты с соседней планеты Чер-Су. Дипломатические переговоры с захватчиками не имели результата. От имени планеты Тринития Фронт Избавления требует от мирового сообщества немедленно принять меры по прекращению незаконной оккупации. С этой целью мы проводим предупредительный теракт. Я дам вам возможность эвакуировать корабль в обмен на обещание не предпринимать никаких попыток помешать мне. Если я замечу любое подозрительное движение, я тут же взорву трубопровод.

— Вы слишком торопитесь применить крайние меры. Что вы скажете, если я пообещаю устроить ваше выступление на ближайшей сессии Межзвездного Совета Безопасности? Вы сможете там спокойно изложить позицию вашего Фронта…

Только этого мне не хватало. Я резко оборвал его:

— Капитан, время разговоров прошло. У меня всего два выхода. Первый — это взорвать пустой корабль. Второй — взорвать корабль с пассажирами и экипажем. Какое вариант действий я выберу, зависит теперь от вас.

— Подождите.

Экран на некоторое время потускнел. Я знал, в чем дело: капитан советовался с Землей. Он сдавался. В такой ситуации право окончательного решения принадлежит только ему самому, однако не мешает получить добро от Интерпола. На самом деле никто не хочет рисковать. В случае захвата и уничтожения корабля все потери компании возместит страховая премия.

Зато если капитан попытается ликвидировать террориста, то есть меня в данном случае, и, не дай бог, что-то случится, то вся вина падет исключительно на него. Такие ситуации в страховом полисе не учитываются, и компании придется самой расхлебывать последствия. Оказав сопротивление, капитан в лучшем случае рискует своей карьерой, в худшем же он ставит под угрозу жизни пассажиров. Оптимальный выход в такой ситуации: выполнить или создать видимость выполнения действий по обезвреживанию террориста, провести с ним переговоры, а затем подчиниться его требованиям. Что капитан и сделал.

На корабле завыла сирена общей тревоги. Я знал, что сейчас на пассажирских палубах началось светопреставление. Как во время облавы в захваченном городе, члены экипажа хватают подряд всех пассажиров на палубах, врываются в каюты, выволакивают спящих из постелей и силой запихивают их в спасательные шлюпки. На сборы нет времени, а для багажа нет места. Когда стоит вопрос о жизни без личного имущества или смерти в окружении собственного барахла, выбирают первое. Просто сразу, без объяснений и подготовки, пассажиры не могут оценить заботу экипажа, поэтому с ними не церемонятся. Хочется надеяться, что команда хорошо обучена на этот случай. Если не произойдет ничего непредвиденного, они должны уложиться в отведенные им пятнадцать минут. Я не придумывал эту цифру, это существующий норматив для экстренной эвакуации лайнера класса «Северная Звезда».

На экране снова возник капитан:

— Я принимаю ваши требования. Эвакуация уже началась. Я могу быть уверен, что вы не взорвете корабль, пока все пассажиры не покинут его?

— Да, я гарантирую. Мы не хотим ненужных жертв. Мне осталось жить всего несколько минут, и я хочу предстать перед высшим судом без невинной крови на своих руках.

Капитан подозрительно посмотрел на меня:

— А можно попроще? К чему такая патетика? Сами говорите, что вам осталось жить несколько минут. Не очень-то вы похожи на человека, собирающегося расстаться с жизнью.

А ведь он хороший психолог. Не хватало еще, чтобы капитан передумал. Я поднял вверх кулак с имитацией выключателя бомбы. Добавив в голос строго отмеренную долю истеричности, я крикнул:

— Не оскорбляйте человека, решившего умереть во имя своей родины! Еще одно ваше оскорбление, и я взорву трубопровод!

— Хорошо, простите меня. Это действительно не те слова, которые хочется услышать перед смертью. И все же, почему вы пошли на это?

— Вам этого не понять. — Я усмехнулся про себя. Это была моя единственная правдивая фраза за весь разговор с капитаном. — Кстати, капитан, о невинных жертвах. Мне надо кое-что сообщить вам.

Капитан мгновенно напрягся:

— Слушаю.

— Не пытайтесь догадаться или вычислить, кто мы. Я и мой напарник проникли на корабль тайком. Нам помогли наши сообщники. На корабле мы находились под именами Эндри Карачаева и Мелвина Джейсона.

— Так вы Эндри Карачаев? Сэр Эндри?

— Нет. Настоящих Карачаева и Джейсона мы сразу после старта заперли в одной из шлюпок. Устройство связи в ней выведено из строя, замок испорчен. В момент эвакуации корабля их шлюпка будет отстрелена от корпуса вместе с остальными, а дальше уже ваша задача позаботиться о том, чтобы найти их.

Капитан кивнул и что-то отметил у себя в записной книжке.

— Да, вот еще, — продолжил я. — В карцере лежат связанные стюард и охранник. Если ваш первый офицер еще не заметил пропажу своих подчиненных, то расскажите ему, где он может их найти.

Капитан сверкнул глазами.

— Я вас понял, — медленно выговорил он.

В его голосе слились ярость и облегчение. Кажется, я знаю, кто в официальном отчете будет признан виновным в захвате корабля террористами. А не надо хамить пассажирам.

— Я так и не знаю, как вас зовут, — печально сказал капитан. — Мне жаль вас, хотя, возможно, я должен вам завидовать.

— Бросьте, капитан. Вам надо заняться эвакуацией. Когда все будет готово, свяжитесь со мной из своего бота.

Капитан отвернулся от меня и громко скомандовал: «Покинуть корабль!» Экран погас.

Я прислонился к стене, с трудом переводя дыхание. Оказалось, что эта игра стоила мне слишком больших усилий. Я напряженно оглядывался по сторонам, все еще опасаясь неожиданного нападения. Медленно тикали часы. Я посмотрел на циферблат. Пятнадцать минут, указанные мной в сроке ультиматума, истекали. Внезапно сирена, доносившаяся даже сюда, стихла. Тут же снова ожил экран коммуникатора. Капитан говорил со мной из своего бота:

— Все пассажиры и члены экипажа размещены в спасательных шлюпках. Осталось дать только команду на эвакуацию. — Он немного помедлил. — Я не должен этого говорить, но я благодарю вас за то, что вы дали возможность спасти пассажиров и команду. Если есть что-то, что я смогу для вас сделать после … после взрыва, скажите мне. Я обещаю выполнить вашу просьбу.

Черт, старый космический волк оказался не в меру сентиментальным. О чем бы его попросить? Ага, ну, конечно, совсем из головы вылетело.

— Капитан, я уже говорил, что у нас есть люди, которые нам помогали. Я прошу вас, передайте пассажирке вашего лайнера баронессе дин Гольд благодарность от имени Фронта Избавления и от меня лично. Она прекрасно сыграла свою роль. Обещанные деньги уже переведены на ее банковский счет. Мы умеем благодарить своих друзей.

Я сделал небольшую паузу, чтобы подчеркнуть важность момента, и сказал:

— А теперь прощайте, капитан.

Я поднял руку и отдал честь. Помедлив, капитан резким движением отсалютовал мне в ответ. Не оборачиваясь он громко скомандовал:

— Отстрелить спасательные шлюпки!

Корабль едва заметно вздрогнул. Маленькие кораблики веером рассыпались вокруг него и, теряя скорость, одна за другой стали пропадать из виду, переходя в обычное пространство. Перед тем как связь с капитанским ботом окончательно прервалась, я услышал, как капитан, повернувшись к кому-то, прорычал:

— Когда все кончится, разыщите эту сучку дин Гольд и доставьте ко мне.

Я удовлетворенно вздохнул. Будет, чем порадовать партнера. Кстати, о Джейсоне. Я выключил ставший ненужным теперь коммуникатор и сорвал с головы изрядно надоевшую мне черную тряпку. После этого я выбрался из узкого ремонтного лаза и снова поднялся на шлюпочную камеру. Осмотрелся. Палуба хранила следы срочной эвакуации: валялись какие-то тряпки, остатки упаковки, забытые или впопыхах брошенные пассажирами вещи, куча другого хлама. Я пошел осматривать шлюзы. Нога тут же обо что-то зацепилась. Я нагнулся и поднял предмет. Женская туфелька небольшого размера. Изящная и очень дорогая. В одной из шлюпок сейчас наверняка рыдает какая-то пассажирка первого класса. Ее не беспокоит утрата всего остального багажа, но то, что она потеряла туфельку и осталась, как цапля, на одном каблуке, наверняка бесит ее неимоверно. Я бросил туфельку и пошел дальше. Искать Золушку я не собирался, есть дела поважнее.

Я быстро пробежал вдоль шлюзов, проверяя, на месте ли шлюпки. Сделав полный круг, я убедился, что все шлюпки отстрелены. Осталась одна, в которой прятался Джейсон. Он мне поверил и остался. Спасибо, парень. Уж не знаю, что ты выиграешь от этого мероприятия. Я, конечно, справлюсь и в одиночку, однако при таком прессинге со стороны противника партнер не помешает.

Я достал бластер (говорю вам, совершенно незаменимая вещь!) и рукояткой постучал по двери шлюза. Заработали моторы, дверь открылась, и оттуда выглянуло ошарашенное лицо Джейсона.

— Ты это, типа чего? — задал он глубокомысленный вопрос.

— Потерпи еще немного, ладно? — попросил я его. — Сейчас закончим все дела, и у нас будет куча времени, чтобы спокойно поболтать.

Обещание поболтать несколько успокоило Джейсона. Он вылез из шлюпки и стал недоуменно осматриваться по сторонам. Бардак в отсеке был для него полной неожиданностью.

— Не обращай внимания, уборщиков вызовем позже. А сейчас поднимись наверх, найди капитанскую рубку и жди меня там. Я буду минут через пятнадцать-двадцать.

Проводив Джейсона до служебного уровня, я направился в свою каюту. Первым делом я сорвал с себя осточертевшую пижаму и нормально оделся. Ненавижу расхлябанность в одежде. Затянув пояс на брюках, я почувствовал себя более уверенно. Теперь можно приступать к завершающему этапу моего плана. А заключался он в следующем.

Сейчас в точке пространства, примерно соответствующей проекции лайнера из гипера, болтается стайка маленьких спасательных корабликов, набитых под завязку пассажирами и членами экипажа «Северной Звезды». Шлюпки предназначены для передвижения только в обычном пространстве. На них имеется значительный запас воды и продовольствия и автономная система жизнеобеспечения. Автоматический радиобуй уже включился и на аварийной частоте отчаянно передает сигналы SOS.

Среди них выделяется капитанский бот. Это более крупный и хорошо оборудованный корабль. Капитан в данный момент очень занят. Он ищет и определяет местоположение шлюпок, связывается с каждой и выслушивает отчет. Одновременно с этим он внимательно следит за той областью пространства, в которой могут оказаться останки взорванного лайнера. При взрыве лайнера гиперпространственный двигатель неминуемо выйдет из строя. Разрушенный корабль, лишенный защиты поля, создаваемого этим двигателем, немедленно вывалится в обычное пространство, как это случилось с отстреленными шлюпками.

Вот эти останки корабля я и должен предоставить капитану. Взрывать корабль я, естественно, не собирался, но имитировать взрыв я сумею. Так капитан атакованной подводной лодки приказывал выбросить за борт несколько тонн нефти и всякого барахла, чтобы убедить противника, что торпеда попала в цель. Для этого у меня были все возможности.

Я вытащил из шкафа свои чемоданы. Внешне это обычные дорогие чемоданы, обшитые натуральной кожей, вполне подходящие для их респектабельного владельца. На самом деле это небольшие сейфы, вскрыть которые в мое отсутствие теоретически невозможно. В этих чемоданах я вожу весь свой арсенал и прочее оборудование. В частности, там лежала атомная мина, подобная тем, которые я взорвал на Терции.

Мой план был чрезвычайно прост. Сейчас я достану мину, включу таймер на полминуты и выброшу ее за борт. Отлетев от корабля, она выйдет за пределы гиперполя и окажется в обычном пространстве. В этот момент сработает взрыватель. Атомный взрыв в том месте, где предположительно находится лайнер, должен полностью убедить капитана в том, что я привел угрозу в исполнение. «Северная Звезда» будет официально признана уничтоженной. Капитан займется организацией спасения, всем будет не до проверок. А в это время я улечу так далеко, что даже при желании меня уже нельзя будет засечь.

Я открыл чемодан с амуницией и замер с открытым ртом. Чемодан, в который я перед отлетом упаковал две компактные атомные мины новейшего образца, был пуст. Я не поверил своим глазам. Я даже сунул туда руку и стал шарить по пустому чемодану. Кое-что я действительно нашел. Это была голографическая фотография шефа. Когда я взял ее в руки, она ожила. Макар Иванович погрозил мне пальцем, хитро прищурился и сообщил:

— Эндри, Эндри! Я же тебя предупреждал: никакого оружия массового поражения. Только аналитическое мышление или мордобой.

Изображение остановилось, хитрая улыбка застыла на лице голографии.

Это был еще тот сюрприз. Оказывается, шеф не шутил, объявляя мой персональный мораторий на применение взрывчатки. Ну, удружил, и главное — как вовремя. Я лихорадочно начал распаковывать остальной багаж. Средства связи, устройства защиты от прослушивания и прочее оборудование были на месте. Но чемоданы с арсеналом были совершенно пусты. Не то что атомных, не было даже обычных бомб; из чемоданов были изъяты даже все виды стрелкового оружия. У меня остался только стандартный бластер, который я мог официально иметь при себе как работник ООП, находящийся в командировке.

Я захлопнул крышку пустого чемодана и в сердцах пнул его ногой. Ногу я отшиб чувствительно, и это меня немного отрезвило. Прихрамывая я вышел из каюты и отправился на мостик. Надо было что-то предпринимать.

В рубке лайнера меня ждал еще один сюрприз. Там, полуразвалившись в капитанском кресле, дымил сигарой Джейсон. Он так и не удосужился переодеться и был все в той же своей красной пижаме. Зато он успел по дороге заглянуть на кухню и в бар. Возле капитанского кресла, дико контрастируя с остальной обстановкой, стоял ресторанный столик на колесиках, заставленный бутылками и какой-то едой. Джейсон приветствовал меня, подняв руку, в которой держал за горлышко бутылку виски.

— Присоединяйся, Эндри! Выпьем за успешное окончание операции «Северная Звезда»!

— Тебе что, больше нечем заняться? — удивленно спросил я его. — Что ты сразу за бутылку схватился?

— Ну, во-первых, мне действительно больше делать нечего, — резонно возразил мне Джейсон. — Во-вторых, я сегодня еще не завтракал. И, в конце концов, должен же я возместить потерю жидкости! Я нервничал, потел.

Джейсон поднял ко рту бутылку и стал энергично вводить в организм драгоценную влагу.

— Подожди, не так быстро. Еще ничего не кончилось.

Я начал беспокоиться. Капитан из своего бота уже наверняка установил связь с Землей. Спасатели занимаются своим делом, а спецслужбы интересует другое. По их требованию капитан тщательно сканирует пространство вокруг предполагаемого места нахождения «Северной Звезды». Если в ближайшее время я не устрою взрыв, то все сорвется. Полиция смекнет, что мое представление только блеф и я не террорист, а просто угонщик. Они тут же примут меры, чтобы разыскать нас. Конечно, засечь лайнер, летящий в гиперпространстве, непросто. Но главное заключается даже не в том, что, вместо официальной гибели, «Северная Звезда» будет числиться в угоне. Самое неприятное то, что когда нас с Джейсоном не найдут, то, сделав простые выводы, все свалят на нас. Версию террористов-смертников отметут за ненадобностью, а нас объявят в розыск как опасных преступников. Угнать лайнер — это вам не пару драгоценностей стырить, здесь в дело подключится Интерпол. Наши фотографии украсят альбомы разыскиваемых преступников во всех отделениях полиции Галактики. Вот в такую передрягу втравил меня перестраховщик-шеф.

Я поймал себя на том, что так и стою столбом посреди рубки. Джейсон с любопытством наблюдал за мной и продолжал невозмутимо отхлебывать из бутылки. Это разъярило меня окончательно. Я выхватил бутылку из рук Джейсона и швырнул ее в угол комнаты. Недолетев до стены, бутылка ударилась о ножку стула. Горлышко отлетело в сторону и врезалось в стену. Раздался хлопок, стекло взорвалось тысячью мелких осколков. Они взметнулись во все стороны, как маленькие искры огня, отражая направленный свет потолочной лампы. Я как завороженный смотрел на это зрелище. Сама же бутылка просто откатилась в угол комнаты и там застыла, совершенно целая, если не считать отбитого горлышка.

В моей голове что-то щелкнуло. Я нашел выход. В разговоре с капитаном я говорил, что собираюсь взорвать атомный реактор корабля. Вот это я и сделаю.

Гиперпространственный космический корабль имеет на борту два совершенно разных двигателя. Для передвижения в гиперпространстве используется огромное сложное устройство со своим независимым источником энергии. А для передвижения в обычном пространстве корабли по-прежнему используют старый добрый атомный двигатель. Это отдельная силовая установка, которая имеет собственный ядерный реактор. Если постараться, то его можно быстро превратить в атомную бомбу.

Я сел в кресло первого пилота. Операция, которую я собрался произвести с реактором, относится к числу запрещенных. Чтобы произвести ее, нужно иметь допуск. Коды доступа стандартны по всему флоту и регулярно обновляются именно на тот случай, если попадут в руки террористов. Но я-то не террорист. Обновленные коды регулярно поступают в Организацию, и убедить корабельный компьютер, что меня надо слушаться, мне не составило труда. Войдя в программу управления реактором, я дал команду вынуть замедляющие стержни из рабочего пространства реактора. Потребовав несколько раз подтверждение моих полномочий, компьютер нехотя ее принял.

Теперь оставалось ждать. До начала цепной реакции должно пройти около пятнадцати минут, я неспроста назначил такой срок капитану «Северной Звезды» для эвакуации. Каждые две минуты в рубке начинала реветь сирена. И как она еще не охрипла — столько раз сегодня включалась. Я вводил подтверждение операции, и сирена затыкалась. Наконец зазвучал сигнал общей тревоги:

— Внимание! В реакторе пространственного двигателя началась неуправляемая ядерная реакция. Всем членам команды немедленно покинуть помещения машинного отделения, начиная с А—2 и до А—8 включительно.

Джейсон с ужасом смотрел на меня. Говорить из-за звона было невозможно. Я сделал ему знак, мол, все под контролем. Сигнал тревоги звенел ровно пять минут, и мы чуть не оглохли. Затем он резко умолк. Корабль содрогнулся, свет в отсеке замигал, но восстановился. Компьютер ровным голосом объявил:

— В соответствии с аварийной программой атомный реактор пространственного двигателя отстрелен от корабля. Питание всех систем корабля переключено на энергетическую установку гипердрайва. В связи с этим субпространственная скорость лайнера уменьшена на двадцать процентов. Радиационная обстановка на корабле в норме.

Ну, вот и все, сказал я себе. Через несколько секунд реактор вывалится в обычное пространство недалеко от шлюпок. Еще несколько секунд — и последует атомный взрыв, который засекут сканеры капитанского бота. Более убедительных доказательств гибели «Северной Звезды» и быть не может.

От размышлений меня оторвал голос Джейсона:

— Эндри, ты чего творишь, мать твою?

Я обернулся. Мой партнер по-прежнему сидел в капитанском кресле с лицом, белым как мел. Выпитый только что виски выступил у него на лбу капельками мелкого холодного пота.

— Ты у нас, типа, крутой террорист, да? А как мы теперь отсюда выберемся? Или ты собрался провести остаток жизни в гиперпространстве? Заняться без помех медитацией? Учти, мы так не договаривались. Я хочу жить в обычном мире. Не напрягай меня, пожалуйста.

Я усмехнулся и похлопал его по плечу:

—Как раз теперь можешь расслабиться и возместить потерю жидкости. Да и мне, честно говоря, не повредит.

С этими словами я взял у него из рук бутылку и основательно приложился к ней. Горячая успокаивающая волна прокатилась по пищеводу и упала на дно желудка. Нервное возбуждение начало постепенно стихать. Джейсон непонимающими глазами следил за мной.

— Все в порядке. Официально «Северная Звезда» больше не существует.

— Да мне по фигу, что там существует, а что нет. Как ты собираешься лететь дальше? Как только мы выйдем из подпространства, мы зависнем в пустоте без двигателей. Нас даже спасатели искать не будут, сам говоришь, что официально мы мертвы!

Я сделал еще один глоток и потянулся за чипсами. Набрав полный рот, я прошамкал:

— Во-первых, я не собираюсь выходить из гиперпространства, пока мы не достигнем окрестностей Деметры. Надеюсь, ты не забыл, куда мы летим.

Джейсон подозрительно посмотрел на меня, но ничего не ответил.

— Ну вот. — Я наконец прожевал сухие соленые пластинки и мог говорить по-человечески. — А во-вторых, план действий таков. Мы полетим на гипере, пока не остановимся в двух днях обычного полета от Деметры. Там мы перейдем в спасательную шлюпку и проделаем на ней оставшуюся часть пути. На Деметре к этому времени уже будут знать о катастрофе на «Северной Звезде». Нашему появлению в шлюпке никто не удивится. Вот и все.

— Нет, не все, — тут же возразил Джейсон. — А что будет с «Северной Звездой»?

Я пожал плечами:

— Когда долетим до места, корабль я уничтожу. Он больше нам будет не нужен. Более того, это серьезная улика против нас.

Джейсон пристально взглянул на меня:

— И тебе не жалко терять такой корабль?

— А что прикажешь с ним делать? Корабля больше не существует. Его взорвали террористы.

— Ну, это официально, как ты выражаешься, — задумчиво сказал Джейсон. — А фактически у нас в распоряжении межзвездный лайнер высшего класса. И что-то мне очень не хочется вот так просто расстаться с ним.

— Джейсон, — строго сказал я ему. — Не вздумай украсть его. Это будет элементарное уголовное преступление. Мы должны избавиться от «Северной Звезды» так, чтобы никто никогда ее больше не увидел. Перед тем как сесть в шлюпку, я запрограммирую корабль на самоуничтожение.

— Подожди, — воскликнул Джейсон. — Давай просто предоставим «Северной Звезде» лететь дальше в гиперпространстве. Ведь никто не станет ее искать специально. А какие шансы, что ее случайно обнаружат? Насколько я знаю гипернавигацию, абсолютно никаких. Пусть себе просто летит, и все.

— А почему ты не хочешь, чтобы я ее взорвал? Это надежнее. Пока корабль цел, мне будет неспокойно. Всегда есть шанс, что ее могут найти.

— Вот и я о том же.

— Тогда я ее взорву.

— Да нет же, Эндри! — умоляюще закричал Джейсон. — Ну разве можно бросаться такими сокровищами! Ну, пожалуйста, пусть себе останется в гипере.

Я подумал и согласился. Действительно, шансы случайно наткнуться в гиперпространстве на корабль, летящий неведомо куда, равны нулю и даже еще меньше. А взрыв может привлечь внимание. Пожалуй, Джейсон прав. Пусть себе корабль летит куда глаза глядят, пока не кончится гиперпространство.

— Ладно, партнер, уговорил, — вслух заявил я. — Давай проложим курс, а потом как следует возместим потерю жидкости этими благородными напитками.

Мы вместе склонились над штурманским пультом. Два любителя — это все равно меньше, чем один профессионал. Да и огромный лайнер не прогулочная яхта. Тем не менее, через полчаса мы удовлетворенно откинулись на спинки кресел. «Северная Звезда» была направлена точно на Деметру. Оставалось пожелать друг другу приятного полета.

Джейсон с довольным видом потер руки и повернулся ко мне:

— Господин капитан, лайнер лег на курс согласно вашему приказанию. Какие будут дальнейшие распоряжения?

Дальнейшие распоряжения были просты и приятны. Для начала команде было приказано плотно позавтракать. Затем мы уютно расположились в креслах командира и первого пилота напротив главного пульта корабля и потягивали из стаканов специальный коктейль, который соорудил Джейсон. По его уверениям, это была совершенно необходимая штука после еды, поскольку стимулировала пищеварение.

— Эндри, тебе не кажется, что пришло время поговорить? — серьезным голосом предложил Джейсон.

Я согласно кивнул:

— Ты прав. Давай-ка я тебя введу в курс дела.

Глава 8

Барабаны глухо стучали в сумерках. Они выбивали рваный напряженный ритм, который заполнял собой большую площадь перед невысоким, ярко раскрашенным строением. Все свободное пространство было занято ящерами. Они стояли по колено в воде и раскачивались из стороны в сторону в такт звукам барабанов. В центре площади оставался незанятый ящерами круг. Это единственное свободное место было абсолютно сухим и ровным.

Внезапно барабаны умолкли. Ящеры стояли не двигаясь, чего-то ожидая. Томительно медленно тянулись минуты. Сумерки сгущались. Солнце сползало за горизонт. В тот момент, когда оно окончательно пропало, в противоположной стороне неба показался первый отблеск восходившей полной луны. По толпе пронесся гул голосов, который тут же смолк. В здании зажглись огни. Послышалось негромкое пение.

Вереница жрецов с ритуально поднятыми вверх хвостами прошествовала из святилища к центру площади. Каждый из них держал в руках деревянную шкатулку. По очереди подходя к круглой сухой площадке, они останавливались. Постепенно образовался ровный круг из плотно стоявших рядом ящеров. Шествие остановилось, раздались громкие слова молитвы. Каждый из жрецов по очереди открыл шкатулку, и стало видно, что каждая заполнена крупными ярко-синими фруктами. По толпе пробежала волна дрожи. Ящерам были хорошо знакомы эти круглые, чуть продолговатые плоды деревьев ткана. Они не годились в пищу. Более того, деревьев тканы сторонились и никогда не трогали их плодов. Внутри плодов тканы находился ядовитый сок, разъедавший даже толстую кожу ящеров.

Когда молитва стихла, жрецы осторожно разложили плоды перед собой на твердой сухой земле. Теперь площадка была покрыта сплошным ярко-синим ковром. На площади воцарилась тишина. Было слышно лишь напряженное дыхание ящеров и редкие нервные шлепки хвостов по воде. Напряжение достигло апогея. Внезапно барабаны вновь взорвались громким нервным боем. Теперь ритм был совершенно иной — мрачный, древний, таинственный. Жрецы, повернувшись в затылок друг другу, пошли вокруг площадки. Барабаны стали ускорять темп, и, повинуясь ему, ящеры двигались все быстрее и быстрее. Наконец этот странный хоровод уже почти бежал. Барабаны зазвучали в полную силу. Волна звука накрыла площадь. Казалось, грохот пульсирует в каждой клеточке тела, зубы ныли, тела дрожали от нетерпения. Хвосты зрителей нервно двигались из стороны в сторону, описывая немыслимую траекторию.

Один из жрецов издал пронзительный крик и бросился на площадку, покрытую синими плодами. Раздался хруст, кожура под его ногами лопнула, и ядовитая жидкость брызнула в стороны. Толпа зрителей с криком ужаса отшатнулась. Один за другим, не прерывая бега, жрецы запрыгивали на площадку. Они продолжали свое движение, но теперь двигались не в привычной благостной воде, а в темно-синей ядовитой жидкости, залившей площадку.

Ящеры бежали по кругу все быстрее и быстрее, крича во все горло так, что заглушали грохот барабанов. Они двигались, закрыв глаза и раскачиваясь в такт барабанному бою. Чувствительные подошвы лап были погружены в жидкий яд, но сами ящеры не показывали никаких признаков отравления. Наоборот, они находились в возбужденном эйфорическом состоянии и радостно выкрикивали молитвы, прославлявшие их божество. Толпа следила за жрецами с благоговейным ужасом. Зрители вслед за жрецами повторяли слова молитвы, но никто не двинулся с места, чтобы присоединиться к жрецам в круге.

Ходить по раздавленной ткане было древним тайным секретом жрецов бога Кхаа. Только им после долгих лет упорных молитв и изучения древнего искусства бог даровал такое редчайшее умение. Для непосвященного подобная прогулка могла окончится лишь одним — тяжелейшими ожогами ступни, подошва которой у ящеров была самой чувствительной частью тела. А потом яд тканы, проникший через тонкую кожу ступней, разольется по всему телу, неся верную смерть. Вот почему зрители смотрели на жрецов с таким запредельным ужасом и благоговением.

На самом деле жрецы немного лукавили, как все жрецы, во все времена, на всех планетах. Ткана, по которой они ходили во время праздника, отличалась от обычной. При подготовке к ритуалу плоды тщательно выбирали. Древнее знание, передающееся поколениями жрецов, объясняло, как и где искать плоды, которые подходят для проведения ритуала. Именно такую ткану жрецы срывали с деревьев, заворачивали в листья и бережно хранили для проведения ритуала.

Постепенно барабаны замедлили ритм. Одновременно уменьшилась и сила грохота. Барабаны стучали все медленнее и тише. Один за другим ящеры выходили из круга. С ними что-то произошло там, в глубине таинственного круга, во время этого опаснейшего представления. Их головы тряслись, они пошатывались, хвосты производили невнятные неконтролируемые жесты. Взявшись за руки и поддерживая друг друга, они медленно побрели назад в святилище. Толпа сопровождала их благоговейным молчанием.

Церемония Попрания тканы была старинным ритуалом. Жрецы просили бога Кхаа покарать силы зла, подобно тому, как они сами втоптали в землю ядовитые плоды. Обряд проводили редко, в исключительных случаях, например при нашествии хищников зуузу. Но вот уже два столетия прошло с тех пор, как был убит последний хищник.

Конечно, церемония Попрания проводилась не только при появлении зуузу. Однако она всегда означало лишь одно — ящерам грозит опасность и требуются совместные усилия всего племени чтобы с ней справиться.

Прихожане еще некоторое время молча стояли перед кругом с раздавленной тканой. Потом площадка перед храмом опустела. Ящеры расходились подавленные и погруженные в невеселые мысли.  

Глава 9

Посадка на Деметру прошла благополучно. После того как диспетчер космопорта услышал наши позывные, дело пошло быстро. Он уже слышал о захвате и взрыве «Северной Звезды», и поэтому мне не пришлось долго рассказывать свою историю. Он только удивился нашему появлению в спасательной шлюпке возле Деметры. По его сведениям. большинство шлюпок оказались совсем в другом месте. Я рассказал заготовленную версию, что нас выбросило очень далеко от всех остальных.

— Да, — подтвердил диспетчер, — гипер иногда устраивает такие штуки.

— Когда мы сориентировались, то обнаружили, что можем самостоятельно добраться до Деметры, — закончил я свой рассказ. — У нас ушло на это два дня, но зато мы на месте.

Диспетчер безоговорочно принял мой рассказ. И, видимо, подробно доложил о нас всем заинтересованным лицам. Никто из встречающих нас позже на Деметре не расспрашивал о подробностях нашего путешествия.

Перед самой посадкой компьютер космопорта взял управление шлюпкой на себя. Через полчаса изматывающих душу маневров мы наконец приземлились. К нам, завывая сиреной, мчалась непременная троица — пожарные, скорая и полиция. Ну, конечно, мы же потерпели бедствие! Мы вышли из шлюпки, и к нам подскочил врач с эмблемой миссии Организации Объединенных Планет на рукаве светло бежевого медицинского комбинезона. Такие же эмблемы «Миссия ООП на Деметре», только большего размера, украшали борта всех трех автомобилей. Врач предложил нам пройти в «скорую» и лечь, пока он будет проводить первичное обследование.

Мы поблагодарили своих спасателей и объявили, что у нас все в полном порядке и в их услугах не нуждаемся.

— Считайте нас, пожалуйста, обычными пассажирами, — сказал я. — Не надо создавать шумиху вокруг нашего прибытия.

Встречавший нас полицейский в ответ пожал плечами, сел обратно в машину и уехал. Пожарные просто не вылезли из своей машины, быстро развернулись и тоже исчезли. Оставшийся в одиночестве врач предложил подвести нас к зданию пассажирского терминала. Мы залезли к нему в «скорую», я сел рядом с водителем, и мы поехали.

Космопорт был небольшой и почти пустой. В зоне пассажирских кораблей стояло несколько шатлов и большой корабль с эмблемой ООП на борту. У грузового терминала что-то перекачивали по трубам в старенький танкер. Еще один грузовой корабль ожидал своей очереди рядом. Я обратил внимание на стоящий поодаль суперэкспресс «Кондор». Корабль был одет в ремонтные леса, машинный отсек раскрыт и вывернут наизнанку. Десяток рабочих деловито ковырялись в его внутренностях.

— Кому это так не повезло? — спросил я нашего водителя.

— Вы имеете в виду «Кондор»?

— Ну да. Они что, тоже потерпели аварию?

— Да нет, все проще. Это корабль «Межпланетных Новостей».

— А, так на нем к вам прилетел Гарри Найт?

— Собственной персоной. Мерзкий тип. Засел в гостинице и пьянствует уже несколько дней подряд. Орет на всех. А виноват во всем он сам. Ему приспичило снять у нас репортаж, причем как можно быстрее. Он весь полет дергал команду, требовал форсировать двигатели. А это ведь «Кондор», у них нормальный режим, по сути, сплошной форсаж. В общем, сюда они долетели, а вот после посадки выяснилось, что двигателю хана. Теперь ждут, пока их починят.

Я кивнул головой. Это хорошо: значит, свидание с господином Гарри Найтом у меня все же состоится. Вслух же я продолжил неторопливый треп с водителем:

— Значит, он здесь уже несколько дней.

— Ждем не дождемся, когда они свалят. Каждое утро Найт приезжает сюда, выходит прямо на поле, пытается командовать, всем мешает и материт ремонтников. Потом устает и возвращается в гостиницу бухать.

— Ну что ж, по крайней мере человек соблюдает режим.

— В смысле, регулярно надирается до скотского состояния? Спасибо, нам таких в Городе хватает. А теперь еще и в гостинице покоя нет.

Я насторожился:

— А что такое у вас в Городе? Месячник распития спиртных напитков?

— Если бы.

Водитель помрачнел и внезапно замолчал.

— А что же? — попробовал я еще раз.

— Я ничего не знаю. Моя работа отвезти вас до терминала — вот, пожалуйста.

Больше водитель не произнес ни слова. Мы молча объехали «Кондор» и приближались к зданию космовокзала. Пока мы ехали, я успел подумать: а случайность ли то, что корабль концерна мировых новостей носит название самого крупного и самого быстрого стервятника Земли?

Таможню мы прошли быстро, помогло мое удостоверение сотрудника ООП. Пограничник тоже долго не возился, только кивнул головой и поставил штамп в паспорте. Больше никаких формальностей не было. Взяв в руки чемоданы, мы вышли в пустой зал ожидания. На выходе нас ожидал невысокий, неприметного вида мужчина.

— Рад приветствовать на Деметре! Господин Карачаев... — Он безошибочно обратился ко мне, показав, что мое лицо ему уже знакомо. — И господин Джейсон.

— Здравствуйте, господин Ривкин. — Я в свою очередь продемонстрировал встречающему, что и его лицо мне знакомо.

— Мы встречались? — удивленно спросил тот.

— Я видел вас в репортаже по гипервидению. Вы хорошо смотрелись на экране.

Ривкин на долю секунды замер, потом его улыбка стала еще шире.

— Приятно, что нашей планете уделяют столько внимания. К сожалению, причина…

— Да-да, я знаю об этом инциденте, — остановил я его.

— Простите, цель вашего приезда каким-то образом связана с ним? — настороженно спросил Ривкин.

— Ни в коем случае. Просто регулярная инспекция состояния окружающей среды. Мы внесли Деметру в план мероприятий еще в прошлом году, но вот только теперь дошли руки. Загрузка дикая, знаете ли. Столько работы, а людей не хватает. Не вылезаем из командировок. Собачья должность.

— Я вас понимаю, — сочувственно закивал головой Ривкин. — Я постараюсь устроить вас так, чтобы вы не чувствовали никаких неудобств.

— Надеюсь-надеюсь, — барственно произнес я.

Мы устроились на мягких сиденьях большого лимузина с непременной эмблемой миссии Организации Объединенных Планет. Я уже начал привыкать, что все вокруг помечено этой эмблемой. До фактории ООП, как предупредил Ривкин, нам предстояло добираться по шоссе минут сорок. Он устроился на боковом сиденье, всем своим видом показывая, что готов исполнить любые наши пожелания.

Чтобы скрасить нам длительное путешествие, бар лимузина загрузили изысканными напитками и дорогими сигарами. Не заставляя себя упрашивать, я тут же открыл его и достал огромную, неприлично дорогую сигару. Пыхнув пару раз ароматным дымом, я посмотрел на Джейсона и с видом знатока сообщил:

— Совсем неплохо. Мне нравится. Но, ты знаешь, та гавана, которой ты меня угостил на корабле, была лучше.

Грубая откровенная лесть, но, как всегда, действует безотказно. Джейсон аж засветился от гордости и удовольствия. Вот ведь оно как бывает: можно постоянно курить самые лучшие сигары в мире, но одного этого недостаточно. Нужно еще, чтобы кто-то со стороны увидел и оценил. Джейсон последовал моему примеру и тоже взял сигару. Раскурив ее, он ответил:

— Ну, брось, вполне прилично, вполне. Думаю, мы сможем обойтись без моих припасов.

Я кивнул и вопросительно посмотрел на Ривкина, который внимательно наблюдал за нашими действиями.

— Присоединяйтесь.

— Спасибо, не курю, — ответил тот.

Я пожал плечами и отвернулся к окну.

Лимузин уже вырулил со стоянки порта, поднялся в воздух над шоссе и помчался в сторону фактории. По обе стороны от дороги лежала унылая серая местность, состоявшая, казалось, из одного бесконечного болота. Приглядевшись, я увидел, что местами из болота торчат островки более сухой земли, на которых рос невысокий кустарник. По мере удаления от космопорта местность поднималась и становилась суше. Стали попадаться возделанные поля и рощи каких-то деревьев. Затем на горизонте появился Город, и скоро мы уже могли рассмотреть отдельные дома.

— Скажите... — Я повернулся к Ривкину. — А почему космопорт расположен так далеко от Города?

— Все дело в местном климате. Деметра ровная, как биллиардный стол, и мокрая, словно губка в ванне. Гор здесь нет. Болота, которые вы видите, занимают пятьдесят процентов территории планеты. В основном это непролазная топь, но есть места посуше. В таких местах и живет местное население. Они строят небольшие поселки, возделывают поля и даже выращивают деревья. Еще сорок пять процентов поверхности приходится на долю морей, которые соединены с болотами в единую систему. В общем-то, местные моря — это те же болота, но почище и поглубже. Оставшиеся пять процентов приходятся на небольшие сухие островки, стоящие на гранитном фундаменте. Они совсем невысокие, обычно вровень с окружающим их болотом. На таком острове и расположен Город. Кроме сухой твердой почвы, на которой можно строиться, у островов есть еще одно замечательное свойство. Их каменное основание прогревается за день и высушивает воздух над ним. По отношению к болоту, температура камня достаточно высока и создает над островком купол из теплого сухого воздуха. Благодаря этому в Городе почти всегда тепло и сухо, несмотря на общий сырой дождливый климат Деметры... Площадь у островов небольшая, поэтому космопорт и факторию пришлось строить на отдельных соседних островках. Между собой их соединяет вот это шоссе. Если ехать по нему в обратную сторону, то, миновав космопорт, вы попадете на рудник.

— Кстати о руднике... — Я демонстративно зевнул. — Расскажите нам вкратце, куда мы вообще попали?

Ривкин согласно кивнул, мол, понимаем, у таких важных персон нет времени читать путеводители, и начал экскурсию. По тому, как слаженно это у него получалось, было видно, что мы не первые, кого встречают подобным образом.

— Деметра была открыта чуть больше ста лет тому назад. Контакт с местным населением был установлен в обычном порядке: ее приняли в Организацию Объединенных Планет со статусом развивающейся планеты и правом совещательного голоса. Затем здесь обнаружили залежи ценного химического сырья. Компания «Бейлз и сыновья» частично откупила концессию на разработку месторождения. Они основали рудник и рядом с ним построили Город. Кстати, он и по сегодняшний день остается единственным городом на планете. Поэтому, хотя у него и есть официальное название, мы его зовем просто Город. Как раз сейчас мы проезжаем его. Обратите внимание, он состоит из двух районов — так называемых Старого и Нового. Старый Город был построен вместе с рудником. Население в основном работает на руднике, остальные заняты в сфере обслуживания. Это потомки первых поселенцев, которых наняла в свое время компания «Бейлз». Новый Город появился позже. Изначально шоссе проходило по окраине Города, огибая остров, на котором он стоит. Сегодня вы видите, что шоссе практически рассекает Город на две части. Район слева от нас — Новый Город, построенный ящерами. Это их первый опыт строительства таких крупных поселений. Они удивительно быстро учатся.

— А чем они занимаются, эти ящеры? — спросил я.

— Новый Город вырос как торговый район: ящеры стали производить всякую мелочь, которая пользуется спросом у жителей Города. Все это стоит в несколько раз дешевле привозного, и поселенцы предпочитают многое покупать в лавочках у местных жителей.

— И что же они там продают?

— Началось все, как обычно, с безделушек, украшений и талисманов. Чуть позже ящеры научились производить одежду и обувь для людей, и многие это покупают. Но, прежде всего, это свежие продукты. На Деметре развитое сельское хозяйство. Местные фрукты и овощи пришлись поселенцам по вкусу.

— Вы сказали, что сначала Новый Город был построен как торговый район. А сейчас что-то изменилось?

— Да, конечно. Сегодня население Нового Города наполовину состоит из шахтеров. Компания «Бейлз» традиционно ориентируется на местную рабочую силу. Поэтому, когда рудник заработал в нормальном режиме, Бейлз подобрал наиболее толковых ящеров и предложил им попробовать свои силы в качестве шахтеров. Условия были заманчивые, и желающих набралось достаточно. Как я уже говорил, ящеры очень способны к обучению и вскоре на руднике стали работать целые бригады ящеров.

— А что это вообще за рудник? Вы разрабатываете его чуть ли не сто лет. Там что, такое богатое месторождение?

— Дело в том, что рудник — это не совсем точное название. Там вообще происходит скорее не добыча, а производство. Это своего рода природный химический реактор. В глубине огромного болота идет непрерывная химическая реакция. Один из промежуточных продуктов, нитростатин, является ценным химическим сырьем. Я не химик и не знаю всех тонкостей, однако смысл производства заключается в том, что из болота извлекают нитростатин в строго определенном количестве — так, чтобы при этом основная реакция не прекратилась. Болото не замкнуто, оно соединено с внутренним морем, которое в свою очередь выходит в океан. Поэтому сырье для производства поступает постоянно, остается только извлекать свою долю.

— О! Это чрезвычайно интересно! — Я считал, что именно так должен отреагировать на рассказ мой санитарный инспектор. — Я надеюсь, что вы покажете нам все это в ближайшие дни?

Посещение и проверка рудника являлась целью инспекторской поездки, но неписаные правила хорошего тона требовали, чтобы внешне все выглядело так, будто инспектор просит хозяев устроить ему обзорную экскурсию. В таких отношениях есть свой резон. Бывают ситуации, когда нарушения на объекте настолько велики, что инспектор при всем желании не может их не заметить. В таком случае полагалось ответить, что, к сожалению, в это время года проезд на объект крайне затруднен или что-нибудь в этом роде. Это не что иное, как предложение инспектору никуда не ехать, а ограничиться просмотром приготовленных к его приезду благостных отчетов. За что хозяева преподнесут инспектору небольшой дружеский подарок.

Ривкин по-прежнему был сама любезность.

— Этот лимузин будет в вашем распоряжении все время, пока вы являетесь нашим гостем. Завтра же, с утра, я готов сопровождать вас на рудник.

Я кивнул головой и посмотрел на Джейсона. Мой взгляд недвусмысленно говорил: «Это что же, они меня таки не уважают? Мне не нужен рудник, мне нужна взятка!» — «Подожди», — так же взглядом ответил Джейсон, а вслух сказал:

— Э… видите ли, господин инспектор устал после длительного перелета, и я… э… не думаю, что будет разумно завтра же везти его на рудник.

— Да-да, конечно.

Я заметил, что Ривкин непроизвольно кивнул головой. Он и сам не ожидал, что инспектор захочет отправиться на рудник. Но правила есть правила. Он засуетился на своей приступочке:

— Вы меня неправильно поняли, я просто не успел рассказать. В приготовленном для вас гостиничном номере оборудован рабочий кабинет. По вашему распоряжению туда доставят всю необходимую информацию. Мы учли, что климатические условия на нашей планете могут вредно сказаться на здоровье господина инспектора. Вам приготовлены максимально комфортные условия для работы. По приезде в факторию мы организуем все так, что вам не придется покидать вашего номера.

— Ну, это то, что ты хотел? — посмотрел на меня Джейсон.

Я удовлетворенно кивнул. Только бы не перестараться. Сейчас главное выяснить, кто меня боится. Если кто-нибудь меня здесь вообще боится. Может, они так плотно сидят, что никакая проверка их не пугает. Но я ведь помешал кому-то своим приездом. Вряд ли на Деметре есть еще какие-то влиятельные силы, здесь всё завязано на руднике. Буду выжидать. В любом случае взятку мне дать попытаются обязательно. А я покапризничаю: вот, к примеру, у этого, в пиджачке, я брать не стану, пусть и не просит. Я с обычными порученцами дела иметь не стану.

«Эх, — подумалось в очередной раз, — а может, действительно, раскрутить их на хорошую сумму? Потом уволиться, купить себе яхту…» Я отвернулся к окну и стал рассматривать Город, мимо которого мы проезжали.

Устроили меня, как и обещал Ривкин, с полным комфортом. Небольшая заминка произошла с Джейсоном, на которого не рассчитывали. Я пояснил, что господин Джейсон прилетел вместе со мной как внештатный сотрудник отдела экологии, после чего для него тут же нашелся еще один люкс, напротив моего. Ривкин ультимативным тоном заявил, что через полчаса он ждет нас в ресторане гостиницы. Мы разошлись по своим номерам, привели себя в порядок, переоделись и спустились в ресторан.

Едва мы с Джейсоном подошли к дверям ресторана, как те с грохотом распахнулись. Нам навстречу буквально вывалилась сильно поддатая компания. Подобное поведение было неуместно в строгой чинной атмосфере гостиницы. Как я успел заметить, в фактории все было поставлено на официальный лад. А эта компания резко контрастировала с окружающим, никак не вписывалась в солидную обстановку вокруг. Здесь не было принято кутить и надираться до звездочек перед глазами.

А ребята погуляли вовсю. Одного из гулявших буквально вынесли на руках. Несмотря на то, что ноги под ним подгибались и он был самым пьяным из всех, он оставался центром компании. Взгляд сразу же останавливался именно на нем. Правильной формы красивое лицо и какая-то особая аура, которую он излучал, привлекали к нему внимание. Даже вися на руках у собутыльников, он умудрялся выглядеть жутко элегантным. Язык у красавчика работал вовсю. Посылая собутыльников по самым немыслимым адресам, он одновременно грозил поувольнять их всех к чертовой матери и сгноить в самых страшных дырах.

Я узнал этого человека. Это был тот самый знаменитый Гарри Найт, любимчик домохозяек и работающих женщин категории тридцать плюс. Популярный телеведущий, об интервью у которого мечтают и политики, и топ-модели. Обладатель звания «самый обаятельный мужчина гипервидения» за прошлой год. Очень хорошо, господин Найт. Я тоже уже несколько дней мечтаю о вашем интервью. Только вопросы буду задавать я сам. И, конечно, не сейчас, как-нибудь позже. В таком виде интереса для науки вы не представляете.

В зале ресторана за накрытым столом нас уже ждал Ривкин. Он пригласил нас присесть и перекусить с дороги, как он выразился. Перекусывать пришлось долго. По количеству и качеству поданных нам блюд ресторан фактории не уступал лучшим ресторанам Земли. Остальные посетители ресторана — служащие со значками миссии ООП на лацканах дорогих пиджаков — питались не хуже. Холеные профессиональные официанты обслуживали ловко и быстро. Изысканные закуски сменяли друг друга. Этикетки винных бутылок, словно породистые собаки на выставке, похвалялись друг перед другом количеством медалей.

Сам Ривкин с нами практически не сидел. Убедившись, что нам удобно, он передал нас заботам метрдотеля, а сам, сославшись на неотложные дела, ушел. Перед уходом он оставил свою визитную карточку и просил звонить не церемонясь, в любое время. Он попросил господина инспектора сегодня не думать о своих служебных обязанностях, а просто отдохнуть после трудного перелета. Я не возражал. Мы условились встретиться завтра утром и тогда уже начать работу.

Мы остались вдвоем с Джейсоном. Несмотря на все великолепие накрытого стола, я со скорбным лицом ковырялся в овощных салатах. Когда Джейсон в присутствии официанта спросил, почему я ничего не ем, я стал долго и подробно рассказывать о своей разыгравшейся язве, которая уже три года не дает мне спокойно жить. Джейсон мне сочувствовал и угощался за двоих, а официант даже принес мне что-то диетическое. По словам официанта, это блюдо приготовили специально для меня. Шеф-повар просил передать, что это я могу съесть безо всякого вреда. Съесть-то я съел, но мои бедные избалованные вкусовые рецепторы страдали при этом отчаянно.

Пока мы ужинали, я внимательно оглядел зал и обратил внимание на два стола, сиротливо зажатых в дальний угол. Сидящие там люди чем-то отличались от остальных посетителей. Одеты они были аккуратно, но значительно беднее своих соседей. И главное, ни у кого из них не было на груди уже примелькавшегося здесь значка с эмблемой миссии ООП. Вели они себя очень тихо, как дети, которым разрешили находиться в комнате со взрослыми при условии, что они будут вести себя прилично. Да и сама еда у них на столах была явно попроще; из напитков стояло только пиво. Когда официант подошел к нам с очередной переменой, я спросил его:

— А кто эти люди, вон за теми столами?

Официант проследил за моим взглядом:

— Это водители грузовиков с рудника. Они снимают весь этаж дешевых номеров в нашей гостинице и здесь же обедают.

— А что так скромно?

— Так они ведь платят наличными, из своей зарплаты. Цены у нас очень высокие, вот они и экономят. Живут по двое, по трое в одном номере, обед заказывают на всех, чтобы получить скидку.

— А, простите, как же остальные?

— Остальные — это члены миссии ООП. Они просто расписываются на счетах.

Я поблагодарил официанта за информацию и еще раз пригляделся к водителям. Парни ели молча, видно было, что настроение у них совсем не праздничное. Я спросил себя, а что они вообще здесь делают. Почему команда водителей, не члены миссии ООП, живут и питаются в гостинице фактории? Если это просто поселенцы, то они должны жить в Городе. Не могут? Не хотят? Прячутся от кого-то? Ответа пока не было, и я отложил этот вопрос, вернее приплюсовал его ко всем остальным.

После обеда, незаметно перешедшего в ужин, нам предложили спуститься в бар посмотреть эстрадное представление. Представление состояло из небольшого количества девиц, которые под разными предлогами показывали те части тела, которые были еще прикрыты крохотными блестящими тряпочками. Заключительным номером программы стал выбор двух самых симпатичных, с которыми мне предстояло провести ночь. Для подтверждения легенды у себя в номере я, к своему великому сожалению, ограничился самой минимальной программой. Этим я чрезвычайно огорчил девиц, которые, оценив мои внешние данные, ожидали более интересного продолжения банкета. Но что делать, по легенде я не должен обладать большими сексуальными способностями. Когда утром девицы доложат, что, в довесок к язве, я еще и в постели никакой, руководство зашевелится. Такое поведение должно было характеризовать меня как мерзкого, неудовлетворенного жизнью склочника. Такой может напакостить только потому, что у него опять разболелся желудок или просто плохое настроение.

Ближе к полуночи я безапелляционно выпроводил девиц, заявив, что хочу спать. Девицы с хихиканьем выскочили из моего номера и исчезли в темном гостиничном коридоре. Я остался один. Первым делом я достал из чемодана тестер и просканировал номер. Жучки были напиханы с размахом. Даже на мой костюм, валявшийся в скомканном виде недалеко от кровати, кто-то из девиц успел прицепить следящее устройство. Я улыбнулся: приятно иметь дело с подготовленным противником. Теперь я уже не сомневался, что мне предстоит интересное расследование. Вот только что именно я должен расследовать, оставалось загадкой. Все это напоминало поиски черной кошки в темной комнате. Но одно я уже знал наверняка: кошка в этой комнате есть. Рано или поздно я вытащу этого кота на свет божий.

Я нажал красную кнопку на тестере. Раздался негромкий хлопок. Короткий интенсивный электромагнитный импульс уничтожил все подслушивающе-подглядывающее оборудование в радиусе десяти метров. Я спрятал тестер обратно и оделся. Лацкан пиджака еще хранил тепло от испарившегося жучка.

Другим, биологическим тестером я проверил свою кровь и все тело. Все в порядке, нехорошими болезнями девицы меня не наградили, внутрь мне ничего не вставили. В ресторанную еду тоже ничего не подмешали.

Пора приниматься за дела. У меня было запланировано интервью с Гарри Найтом. Я помнил, что рассказал мне шофер в космопорте. У телезвезды четкий и напряженный график. С утра Гарри уедет в космопорт ругаться с ремонтниками. Потом он вернется в гостиницу и прямиком отправится в ресторан пьянствовать. Уважаю целеустремленных людей.

Я решил не ломать человеку отлаженный режим. Отлавливать его в порту — дело хлопотное и рискованное. В ресторане тем более с ним не побеседуешь. Проще всего будет навестить знаменитость прямо сейчас.

Я снова открыл чемодан и достал оттуда связку универсальных ключей-отмычек. В другой карман я положил бластер, флакончик с таблетками и видеорекордер. Укрепил на лацкане крошечную камеру с микрофоном и проверил их в действии. Надел огромные, на пол-лица, темные очки с зеркальными стеклами. Люблю я эту моду, очень удобная — верхнюю половину лица такие очки скрывают полностью. Вроде все в порядке, ничего не забыл. Я спустился по лестнице на один этаж. Номер люкса Гарри Найта я уже знал, словоохотливый официант за ужином успел рассказать мне немало подробностей о жильцах гостиницы.

Дверь открылась со второго ключа. В темноте я тихонько прошел в спальню, плотно прикрыл за собой обе двери и включил свет. Гарри валялся одетый поперек кровати и спал. На свет он не отреагировал. Я взял с ночного столика стакан, наполнил его на треть водой и растворил в ней пару таблеток из припасенного флакончика. Затем вернулся к Найту, который так и не подозревал о моем присутствии и продолжал храпеть. Я не церемонясь поднял его за лацканы пиджака и отвесил несколько оплеух. Тот открыл глаза и пьяно улыбнулся:

— Приветик, лапуля, что ты тут делаешь?

Телезвезда явно не проснулась. Я поднес к его губам стакан и приказал:

— Пей!

— Ой, нет-нет, девочки, я больше не пью! — дурацки захихикал Гарри.

Пришлось дать ему еще подзатыльник. Это помогло. Взгляд звезды приобрел некоторую осмысленность.

— Пей, тебе говорят, — повторил я приказ, тыча ему в лицо стакан.

Так и не проснувшийся окончательно, Найт машинально выпил содержимое стакана.

Я отпустил его, и он упал обратно на кровать. Я взял стул и сел напротив. Закурил. Мне оставалось только ждать.

Примерно через четверть часа Гарри открыл глаза. После моих таблеток он был совершенно трезв. Первое, что он увидел, был ствол бластера, смотревший ему в глаза. Гарри был умным человеком, этого у него не отнимешь. Большинство людей в такой ситуации первым делом спрашивают, кто я. Некоторые придурки пытаются звать на помощь. Гарри же просто спросил:

— Что вам от меня нужно?

— Просто побеседовать. У меня накопилось несколько вопросов. Будь умницей, и я быстро уйду. Ну, так что, побеседуем?

Гарри пожал плечами:

— Бластер у вас. Задавайте вопросы.

Я положил оружие перед собой, так, чтобы Найт хорошо его видел.

— Правильно. Ситуацию ты оценил верно. Вопрос первый. Кто заказал тебе этот репортаж?

— Какой именно? Я их делаю каждую неделю.

— Не придуривайся. Меня интересует репортаж с Деметры. Кто тебя сюда отправил? Зачем?

— Не знаю. Меня вызвал главный редактор компании и попросил сделать здесь передачу.

— Не ври. Ты уже много лет самостоятельно выбираешь темы и состав интервьюируемых.

— Ну хорошо, я сам решил сюда прилететь.

— Почему?

— Вы меня удивляете! Это моя работа: делать материалы из горячих точек.

Я покачал головой:

— Еще одна ложь. Даже две. Во-первых, ты давно никуда сам не мотаешься. Это к тебе прилетают, да еще в очереди стоят. А вторая ложь заключается в том, что Деметра никогда не была горячей точкой. Ну, убили двух пацанов, и что?

— Вы не правы. Наш зритель хочет знать самую свежую информацию.

— Ага, и поэтому вы полетели через полгалактики. Так торопились, что загубили дорогущий космический экспресс.

— Это не я. Идиот-капитан сам запорол двигатель.

— И я даже догадываюсь, по чьему приказу. Ну, хорошо, вы прилетели сюда в такой спешке, потратили кучу денег, мучились сутки в тесной каюте. И все ради короткого, совершенно пустого репортажа? Для Гарри Найта уровень передачи с Деметры очень низок. Совсем детский уровень.

— Ну почему же? Все, что было нужно, участники передачи высказали в эфир.

Ага, вот ты и проговорился. Я продолжал давить:

— А что нужно было сказать? И главное, кому это было нужно? Колитесь, Гарри, я от вас не отстану.

— Не пугайте. Что вы мне можете сделать?

Я молча поднял бластер и навел на Найта.

— Бросьте. Это чистой воды блеф. Вы не можете просто так убить меня.

— Не могу, согласен. А вот покалечить вас — это я с удовольствием. Например, изуродовать вашу смазливую физиономию так, что потом ни один пластический хирург не возьмется за ее восстановление. Или продырявлю вам печень. Это не смертельно, но очень больно. Вы знаете, ранение печени относится к разряду наиболее болезненных. Ну и, конечно, потом возникают осложнения. Придется остаток жизни сидеть на диете. Будете пить на приемах молоко с печеньем и шарахаться от красивых поклонниц, потому что нельзя. Ну, как вам такая перспектива?

— Вы этого не сделаете. Послушайте, мы с вами два интеллигентных человека…

— В этой комнате только один интеллигентный человек, — прервал я Гарри. — Это я. А ты просто продажный борзописец, мелкий стервятник с журналистским дипломом.

Коротко размахнувшись, я ударил его левой рукой по лицу. Потом еще раз и еще.

Найт закрыл лицо руками и неподвижно замер на краю кровати.

— Пожалуйста, не бейте меня. Я расскажу все, что вы хотите.

Я рассчитал правильно. Мой собеседник относился к категории людей, которые выросли в слишком благополучном окружении. Ни в детстве, ни тем более во взрослой жизни Гарри никогда не приходилось драться. Он так и дожил до сегодняшнего дня, не получив ни одного удара по лицу. Он боится боли. Но самое страшное для него — это унижение.

— Итак, повторяю вопрос. Кто заказал вам это интервью?

— Ривкин.

— Вы давно его знаете? Это что, такая фигура, что запросто заказывает вам репортажи?

— Он позвонил мне и сказал, что произошло убийство, которое может привлечь внимание к Деметре. И попросил меня замять эту новость.

— Вам позвонил совершенно незнакомый человек и предложил спрятать новость об убийстве, и вы тут же согласились? Не верю, Найт. Вы плохой актер. И обманщик. Обещали все рассказать, а сами опять врете.

Я пододвинулся поближе и замахнулся:

— Хочешь еще плюху?

— Нет, подождите. Мне действительно звонил Ривкин.

— Вы не станете разговаривать с незнакомым человеком. На все звонки отвечает ваш секретарь. Простой человек с улицы с вами связаться не сможет.

— Он передал привет от нашего общего знакомого.

— От кого именно?

Молчание. Я размахнулся и вновь ударил Найта по лицу. Тот продолжал сидеть, непонимающе уставившись на меня. Тогда я ударил еще. Уже сильнее. Найт наконец сообразил закрыть лицо ладонями. Я оторвал его руки от лица и показал бластер. Демонстративно, с громким щелчком я снял бластер с предохранителя и приставил к его печени.

— Не надо, — прошептал бледнея Найт. — Ривкин передал привет от Бейлза.

— Так. — Я спрятал бластер. — Вот это уже нормальный дружеский разговор. Бейлз — это Интерплэнэт Нэйчурал Ресурсес «Бейлз и сыновья», так?

Кивок.

— Рудник на Деметре принадлежит его компании?

— На паях с ООП.

— Да-да, я вспомнил, мне Ривкин рассказывал. И отчего же Бейлз просил вас прикрыть его?

— Он просил не давать огласку новости об убийстве.

— Ну, конечно. Он страшно переживает. Это мешает его половой жизни. Ох, Гарри, не злите меня. Что Бейлз скрывает здесь? Почему он так боится корреспондентов с Земли? Что они могли разнюхать?

— Я не знаю, честное слово. Ривкин передал мне готовый сценарий и я снял всё, как просили.

— Хорошо, допустим, этого вы действительно можете не знать. Ну, а какая цель была у самой передачи? О чем вы должны были во всеуслышание заявить?

— Я должен был убедить зрителя, что убийство было случайным, а расового конфликта как такового на Деметре не существует.

— Это очевидно. Стоит только произнести вслух, что где-то начался расовый конфликт, как от корреспондентов, правозащитников и прочей пакости отбою не будет. Налетят как мухи на, скажем, варенье.

Найт, похоже, обиделся за такое сравнение. Извиняться я не стал:

— Но не будем отвлекаться. Продолжим нашу дружескую беседу.

Найт пробормотал что-то, какие именно животные годятся мне в друзья и товарищи. Теперь была моя очередь обижаться, но мне было некогда. К тому же я отходчивый.

— В передаче было еще что-то. Указания Бейлза не ограничивались расовым конфликтом. Давайте, вспоминайте, Ларри.

— Сейчас. А, вот, вспомнил. Ящер должен был рассказать, что в шахтах на руднике работают смешанные бригады — ящеры и люди вместе.

— И это все?

— Да. Это было главное условие — обязательно рассказать о людях-шахтерах. Что, как и отцы-основатели Деметры, они по-прежнему трудятся в шахтах рудника.

— Что еще?

— Это все. Честное слово, я больше ничего не знаю. Я прилетел сюда, сделал репортаж, а когда хотел улететь, мерзавец-капитан заявил, что корабль сломан и надо ждать, пока его починят. Тогда я начал пить.

— Но деньги-то получили?

Кивок.

— Значит, справились с работой.

Гарри высокомерно усмехнулся:

— У меня еще не было случая, чтобы не справился.

Ладно, теперь мне надо еще немного подождать и можно уходить.

— Гарри, скажите, а зачем вам столько денег? — поддерживая беседу, спросил я.

— Вы хотите, чтобы я жил на нищенскую зарплату телеведущего? — надменно ответил вопросом телезвезда.

Ну и ну, интересно! Все знают, что Гарри Найт — один из самых высокооплачиваемых журналистов на земном гипервидении. Что ж, у богатых свои мерки и свои финансовые затруднения. Я сочувственно спросил:

— Небось, не хватает на ремонт замка?

Действие моих таблеток кончилось. Найт совел на глазах.

— Фи, замок. У меня охотничьи угодья на Эльдорадо.

Я присвистнул. Эльдорадо, самая знаменитая курортная планета. Мечта моего детства.

Гарри тем временем прилег:

— Что-то мне совсем плохо. Что со мной? Какую гадость мне дали? — И вдруг с ужасом спросил: — Вы отравили меня?

— Успокойся. Единственный яд в твоем организме ты выпил по собственному желанию сегодня в ресторане. А я, наоборот, дал тебе средство для протрезвления. Оно очень сильное, но имеет короткий срок действия. Так что сейчас ты будешь опять в стельку пьяный и утром благополучно забудешь и о разговоре, и о всей нашей встрече.

Гарри стало развозить на глазах. Я уложил его на кровать и укрыл одеялом. Раздевать я его не стал, перебьется. Уже совсем теряя рассудок, Гарри заплетающимся языком спросил:

— Зачем вы это делаете? Кто вы?

— Я твой сон. Спи спокойно, я тебе просто приснился. Ну, подумай сам, кому нужно раскапывать всю эту гадость.

Гарри с серьезным видом кивнул:

— М-м, в самом деле, грязь. — И с пьяной откровенностью добавил: — Я свинья.

После этого великий мастер интервью повернулся на бок и сладко уснул. Я поправил на нем сползшее одеяло, проверил, не наследил ли я ненароком в комнате, и, никем не замеченный, поднялся в свой номер. Там я снова проверил наличие жучков в номере. Все было чисто. Видимо, прямого наблюдения за мной не вели, только запись. Ну прямо как дети, право слово. Дилетанты.

Я достал свой любимый чемоданчик-дипломат, положил его на стол и открыл. Содержимому чемоданчика позавидовал бы любой шпион; да он, в сущности, и был шпионским. Просто поскольку я нахожусь на государственной службе, то оборудование, которым напичкан чемоданчик, называлось разведывательным. Однако название мало меняет суть дела — за все годы службы чемоданчик меня ни разу не подвел.

Первым делом я включил защиту от прослушивания. Из чемоданчика пошел дымок, который через несколько секунд под действием электромагнитного поля принял форму полушария. Надо мной возник дымчатый купол, который, постепенно твердея, превратился в тонкую пленку, сквозь которую не проходят ни свет, ни звук. К сожалению, воздух эта пленка тоже не пропускает, и это ограничивает возможности использования такой защиты. Однако для сеанса связи десяти минут вполне достаточно. У подобной системы есть только один крупный недостаток. Когда прячешься в этот купол, то тут уже только дурак не догадается, что ты шпион и ведешь секретные разговоры. Но узнать, о чем ты говоришь, невозможно.

Установив купол, я включил канал гиперсвязи с Землей. Интересно все же устроена гиперсвязь. Максимального ограничения на расстояние передачи нет или, по крайней мере, его еще не обнаружили. Сигнал, основанный на резонансе приемника и передатчика, проходит сквозь пространство мгновенно. То есть действительно мгновенно: самые точные измерения не показывают никакого различия во времени между отправкой и приемом сигнала.

Все новости и телепередачи, вообще вся связь сегодня проходит через гипер. Благодаря этому даже на самых отдаленных планетах население всегда в курсе свежих сплетен из жизни политиков и звезд шоу-бизнеса, а миллионы домохозяек по всей Галактике синхронно плачут над сериалами, передаваемыми из латиноамериканского сектора космоса.

Наконец канал связи открылся, и я увидел перед собой изображение шефа. Он сидел за столом и что-то мастерил из пластикового набора, похоже, очередной самолетик. Коллекция у шефа была внушительная, однако он мало кому ее показывал — считал, что это не соответствует его имиджу. Меня всегда умиляет эта сцена, когда он, едва не высунув от усердия кончик языка, пытается удержать в своих лапищах крошечные инструменты, которыми он прилаживает на место еще более крохотные детали.

— Шеф, простите, что отрываю. — Я был в числе небольшого числа избранных, которым приемник шефа отвечал автоматически.

— А, пропащий, ну и где ты, уже возвращаешься?

— Шеф, я только вчера прилетел.

— Не понял: ты по дороге заскочил на курорт?

— Я прилетел сегодня вечером, поужинал в гостинице…

— Ага, и хряпнул там, по своему обыкновению, водки, — жизнерадостно подхватил шеф. — А сейчас у тебя болит голова, и ты хочешь мне пожаловаться. Какого черта ты вообще звонишь, светишься на всю округу? Ты, конечно, агент авторитетный, но закончить расследование за полдня? Не верю.

— И не надо, — в тон шефу ответил я. — Можно я все же доложу?

— А я думал — ты просто соскучился. Кончай трепаться, докладывай. И первым делом объясни, что там стряслось на «Северной Звезде».

Я кратко рассказал о случившемся на лайнере.

— Затем я направил лайнер прямо на Деметру. Если лететь без заходов во все порты маршрута, то получилось не так далеко, управились за два дня. На границе планетной системы Деметры мы забрались в шлюпку, отстыковались от корабля и выскочили в обычное пространство. А корабль полетел дальше в гиперпространстве и пропал окончательно.

— Понял тебя. Баронессой мы займемся, если только сумеем разыскать. Не сомневаюсь, что она уже исчезла, а имя дин Гольд вымышленное. И я свяжусь с Интерполом, шепну кому следует, чтобы не усердствовали с расследованием. Как ты там представился капитану?

— Фронт Избавления планеты Тринития.

— Сам придумал или там действительно что-то есть?

— Понятия не имею, что там происходит. Это важно?

— Конечно. Если интерполовцев вовремя не остановить, то они найдут и несуществующую организацию.

Он что-то пометил у себя в блокноте.

— Хорошо, с «Северной Звездой» все ясно. Так ты думаешь — тебя не пускали на Деметру из-за убийства?

— Теперь я уже знаю, что нет. Что-то скрывают на руднике. С этим связан крупный бизнесмен Бейлз, владелец компании Интерплэнэт Нэйчурал Ресурсес.

— Откуда информация?

— Я отправил вам запись моего интервью с Гарри Найтом. Посмотрите потом, сейчас не хочу тратить на это время.

Шеф недоуменно поднял брови. Удивить Макара Ивановича очень непросто, но, похоже, сейчас был тот самый случай.

— Гарри Найт взял у тебя интервью?

— Наоборот. Я только что сам проинтервьюировал его. Он мне все это и рассказал.

Шеф понимающе усмехнулся:

— Добро, посмотрю с удовольствием. Что еще?

— Мне срочно нужна информация по Деметре. Все, что раздобудете. Любые странности, аномалии. Здесь, в самом Городе, тоже нечисто. Более конкретно ничего сказать пока не могу.

— Когда тебе нужна информация?

— Желательно, чтобы к утру все было готово.

— Хорошо, сейчас же запрягу аналитиков. Конец связи.

Я выключил защитный экран, оставил аппаратуру в режиме ожидания, разделся, упал на кровать и наконец позволил себе уснуть.

[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9]